Полумрак
и кирпичные стены. Кружка пива и то ли жареная, то ли тушеная картошка с салом.
Тишина ночи - в зале нас трое, причем один спит за столиком, а второй -
хозяин-бармен-официант этой забегаловки.
Спросишь,
как я здесь оказался? Проездом. Ну или проходом. По сути, я уже четыре года как
бродяга. Многого мне не надо, а на зиму устраиваюсь подработать в том городе,
где окажусь. Пиво здесь отменное, а вот готовят плохо. Ну да я не привередлив.
Почему
стал бродягой? Не знаю. Жизнь решила за меня. Тяга к новому, желание поглядеть
мир. Есть ли у меня кто-нибудь? Ну... как тебе сказать? Есть. У меня есть
ручной крыс по кличке Кенг. Ну.. не совсем ручной, просто мы с ним одной крови.
Оба бродяги, оба без гроша за душой. Показать? Ну что ты, он же спит. Спит и
видит свои крысиные сны. Подожди, я схожу к стойке, куплю немного еды в дорогу.
Ну
так вот. А ты кто? Смеешься. Зря, завтра мы разбежимся, и навряд ли еще
встретимся. Можешь говорить все. И спрашивать о чем угодно. Знаешь, а ведь мне
нет и тридцати. Седина? Да, поседел я рано, около двадцати пяти. Почему уж не
помню. Случилось тогда что-то, а память хоть убей не рассказывает.
Лицо
твое мне знакомо. Встречались, говоришь? А кличка твоя какая? Фотограф? Точно,
точно. Пару лет назад, когда я на Алтае на костер набрел, ты там сидел. Еще
говорили до утра, а о чем не помню. Сказал ты еще, что не последний раз
видимся.
А
за что кличку такую дали? Нет, не хочешь - не говори. Это ж дело такое...
добровольное.
Сигарет
у тебя нет? Спасибо. А сам чего не куришь? А, не для себя носишь. Ясно.
Хороший
ты парень, Фотограф. И поговорить с тобой приятно, хоть ты и молчаливый. Куда
дальше-то собираешься? Куда? Чего это ты помирать решил? Ну это... если хочешь,
за компанию схожу. Ну и как полагается потом похороню. Меня ж Ангелом кличут.
Ну да, из-за седины, и что спина горбатая. Вот и проводит тебя Ангел на тот
свет. А чего? Ты какой веры? Ну тогда просто богов попрошу, чтоб куда надо тебя
отправили.
Уже?
Ну пойдем, пойдем. Эх, грехи наши тяжкие. Ты как туда собираешься? А, яд
достал? Ну пойдем, за городом-то попроще будет.
Давай
костерок запалю. Быстро отойдешь-то, без мучений. Ну хорошо.
Сколько
времени-то осталось? Минут пять? Погуторим напоследок? Эх. Чего ты так
решил-то? Понятно. Фото ее есть? Красивая у тебя дочка, как цветок прям.
Черканешь адрес на обороте? Ну я тогда ей от тебя цветочки занесу. Спрошу, как
ты там, обжился ли. Эх, рано Господь чистые души прибирает. Или выжить они не
могут среди грязи этой всей?
А
ты ведь не первый, кого провожаю. За сотню уж наверно перевалило. Вот думаю
иногда, а не проводник ли я с этого света на тот? И знаешь, Фотограф, страшно
делается. Я ведь и жизнь свою-то не помню почти. Так, только когда с людьми
встречаюсь, настоящими, навроде тебя. О, Кенг проснулся. Сейчас покажу. Тоже,
вишь, седой он. Читал я где-то, что крысы и живут-то пару лет, так что Кенг в
этом роде уникум. Лет пять мы вместе с ним, с того момента, как я его от
детишек спас городских, камнями в него кидали. Веришь, нет - а ненавижу люд
городской, склочные они, суетные. В деревнях получше, но и туда гниль эта
ползет.
У
сердца холод уже? Ну ты на звезды посмотри напоследок. Небо-то какое
красивое... О, звездочка покатилась! И ты уже не дышишь...
У свежей могилы под дубом на коленях
стоял человек. Серебро луны стекало по серебру волос. Прошептав пару слов он
ушел, не оборачиваясь. На рыхлой земле не осталось ни одного следа.
