За много километров от города, где привык жить, где провел, практически не выезжая, большую часть жизни.
Один, ночью, почти заблудившись.
Огромная Луна и смутная надежда - понять, что случилось тогда, много лет назад.
Она изредка упоминала это место в наших ночных разговорах. Место - и Луну, что совсем не такая, как везде.
Ещё я точно знал, она связана с ночью, лунным светом - полнолуние давало ей словно дополнительную силу.
Я был в полнейшем отчаянии, я не хотел ничего, даже смерть мне не была желанной.
Она исчезла, исчезла, оборвав все связи.
Я сходил с ума, ночами от тоски хотелось выть, разодрать себе пальцами глотку, захлебнуться собственной кровью - ненужный и лишний этому миру.
Я сбегал из пустого, опостылевшего и какого-то чужого дома, бросался в улицу и бродил до утра, ощущая смутную тягу, стрелкой компаса указывающую на одну и ту же точку.
Однажды я решился, решился отправиться по этому смутному, неясному маршруту, что не обещал мне совершенно ничего.
Он дал мне главное - надежду на перемену.
И я нашел, нашел это место, эту крошечную точку на теле нашей огромной страны.
Кажется, я сошел с ума.
Я слышу временами чей-то свист - мелодию, что пытается мне что-то напомнить, что-то важное, что знал ещё в детстве, но после забыл.
Стены моего дома почти не видны - десятки Ее портретов, написанных красной тушью, скрыли их, я больше не боюсь ничьих глаз, я добровольный отшельник, я скрылся от этого мира, я не разговаривал уже несколько месяцев, я слышу свист, он зовёт...
Собачий лай - резкий, неожиданный, оглушительный - вырывает меня из воспоминаний.
Но вот он сходит в скулеж, почти сразу смолкает.
Я не слышу ничего, мир накрыла звенящая, неестественная тишина.
И крепнет, крепнет свист, что преследовал здесь меня неотступно.
Шаги, все ближе и ближе, Луна за тучей, не видно даже кончика носа, все громче свист и отчётливей шаги...
Инстинкты кричат "беги, спасайся, это идёт смерть!", но неожиданная решимость переполняет меня, я разворачиваюсь и иду навстречу тому, кто так долго шел за мной.
Асфальт сменяется высокой, по пояс, полынью, я иду наощупь, раздвигаю руками стебли.
Горьковатый вкус на губах.
Тучу сносит ветром - я посреди огромного поля, я не мог здесь оказаться, боги, что за Луна..
И тот, кто шел за мной, больше не прячется.
Он смутно знаком мне, но черты его лица непостоянны, они искажены словно горячим воздухом - дрожат, недоступные восприятию.
Он молчит, и мелодия свиста, что так долго не покидала меня - исчезла.
Он стоит передо мной, улыбается ужасной улыбкой Чешира - замечательной у кота, отвратительной у человека.
Он начинает говорить, но не могу разобрать ни слова - шипящий шепот, с короткими, глухими гласными и протяжностью согласных.
Губы его не шевелятся, комок тошноты подкатывает к горлу - вторая улыбка у него под челюстью, от уха до уха - и говорит он именно этим.. ртом..
-..тсс отссваженсс, тссс дшшелсс. Тсс гтовсс плтитсс?
-свссссти, свссти, такссс, млодетсс.
-Спасибо, спасибо что научил меня сюда приходить, ты мой самый лучший друг!
Забытая картинка раннего детства: я и он - на полынном поле, он учит меня под этой огромной луной странным, но интересным вещам, это игры, детские игры, что открыли дверь ему, открыли путь и помогли найти меня...
Откуда эта дверь?!
Он говорит, что у смерти моей глаза цвета янтаря, говорит, что мелодия - наш тайный знак, пароль, что если я все забуду, когда вырасту, если я буду в отчаянии и не буду знать что делать - он придет, придет, чтоб мне помочь, но мне нужно будет быть сильным, сильным внутри.
Он совсем не страшный и подарил мне Шуша - сказал, что когда подрасту, когда все забуду - Шушик сам меня найдет.
Он пришел, чтобы мне помочь.
Я готов платить, готов, хотя и догадываюсь, сколь это опасно.
Он говорит, что научил меня не всему, сказал, что есть неизвестный мне способ - способ изменить мир, изменить что угодно, что связано с моей жизнью.
Он говорит, что если я достаточно силен - то решимость моя и творческое начало позволит найти Ее, даст ещё одну попытку.
Но если я окажусь слаб или не смогу воспользоваться шансом - забвение и поле травы, и Тот, что будет идти за моей спиной - без надежды на спасение.
Передо мной - лист бумаги, чернильница, перо и короткий, острый нож.
Чернил нет, писать портрет я буду своей собственной кровью.
Это мой выбор, мое решение.
И черт побери, он знал, что я соглашусь.
Жгут из ремня - на плечо, вена взрезывается с лёгкостью, я позволяю крови литься в чернильницу - бездонная, она что ли? - по в голове не появляется обманчивая лёгкость. Жгут - на предплечье, ниже разреза.
Я собран, как никогда.
Я должен успеть.
Хаотичные росчерки - единственный стиль, что я освоил - резкие, рваные движения.
Он следит, стоит за плечом и одобрительно что-то шепчет. Он рассказывает мне все то, что я так хотел узнать.
Портрет почти готов, но заканчиваются "чернила".
К черту жгут - но кровь сочится редкими каплями, я свалюсь раньше, чем закончу.
Взрезаю кожу на глотке, от уха до уха - теперь у меня свою улыбка.
У меня совсем мало времени.
Звон в голове, мир качается, но с бумажного листа на меня смотрит Она...
Я оседаю в полынь, во мне - пара капель жизни.
-Ты так неожиданно приехал. Я не думала, что ты меня найдешь.
-Знаю. Но я же говорил, что окажусь прав?
-Ну, ты говорил "до смерти, а если смогу - и после нее, но я буду рядом". Так что - ещё не известно, кто прав. Кстати, откуда этот шрам у тебя на шее?
Молчу, лишь поправляю шейный платок.
Если и был не прав, то только в одном. Рядом я не после смерти - а благодаря ей.
Вечерами, когда полная луна освещает наш дом, заглядывая в окно спальни - я тихонько выбираюсь из постели, укутываю тебя одеялом получше, одеваюсь и выхожу курить.
Что за мелодию я насвистываю тогда?
Я лишь хочу сказать спасибо.
Комментариев нет:
Отправить комментарий